Как разрушают Церковь

Всем православным хорошо известно, что «Церковь Христова стоит до скончания века, и врата адовы ее не одолеют». Но в то же время не следует забывать, что обетование это относится к Церкви мистической, Церкви как Телу Христову. Что же касается церковной институции, конечно, не существующей отдельно от Церкви как духовной, благодатной общности, но в то же время и нетождественной с ней, то механически распространять на нее это обетование, безусловно, неверно. Не менее известно, что в Откровении святого Иоанна Богослова упоминается ряд древних церквей, в адрес которых посылались от Бога грозные предупреждения и которых ныне нет и следа. Поэтому ошибочно полагать (позиция, распространенная среди некоторых членов Церкви), что «Церковь не нуждается в нашей защите». Это смотря в каком смысле! В некоторых отношениях очень даже нуждается, как нуждаемся все мы во внешней, социальной активности, органически дополняющей духовную и сакраментальную сторону церковной жизни и естественным образом вытекающей из нее.
Сейчас для все большего числа активных, мыслящих церковных людей и даже просто искренне «уважающих Православие» нецерковных патриотов становится очевидным: основная опасность для Церкви ныне не в возможности внешних гонений на манер какого-нибудь Веспассиана или большевистских фанатиков-атеистов. Для борьбы с Церковью ныне используются гораздо более тонкие, коварные и изощренные технологии. Враги Христова дела более не стремятся атаковать Церковь, так сказать, «в лоб», с помощью грубого силового давления. На повестке дня для них – проникновение внутрь церковной институции, мимикрия под Православие, целый набор изощреннейших подмен, подделок, разнообразнейших бесовских уловок. Для политологии и вообще системного анализа (а отнюдь не только для теории искусства) в этой связи давно уже стало привычным говорить о постмодернистских технологиях, особенно актуальных в информационной сетевой войне. «Будете как боги», – сказал дьявол, принявший вид змия, искушая первых людей в раю. Хорош бы он был, если бы, раскрыв свое истинное обличье, попытался искусить людей перспективой стать такими же, как он сам…

Для современной России, с некоторым опозданием повторяющей трагически-безысходный путь апостасийного Запада, наиболее актуальным в настоящий момент является комплекс проблем, связанных с «либеральным христианством», «как бы христианством» – заветной мечтой нашей либеральной образованщины. Помимо чисто богословской, идейно-содержательной стороны, которую следует анализировать в другом месте, в этой проблеме имеется несколько аспектов. Во-первых, это наличие международного проекта по либерализации РПЦ, что обусловлено понятными причинами.  РПЦ является единственным традиционным институтом в современной России, которого не коснулась разрушительная «перестройка», который сумел, при всех сложностях, восстановить свою традиционную структуру, во многом нарушенную в советские годы, и даже в значительной степени приумножить и укрепить ее. Поэтому разрушение ее при помощи самых передовых современных технологий является одной из насущных задач тех внешних международных сил, которые упорно, несмотря на более чем лояльную позицию российской элиты, по-прежнему ведут многоплановую войну против России. В настоящее время в полной мере продолжается активное действие таких структур, специально созданных в свое время для работы с «религиозным фактором» на территории стран Восточной Европы, как Kenston Colledge (прямое детище британской разведки), а также различных НПО, «правозащитных» фондов и т.п. организаций. (Фонд защиты гласности, Фонд Аденауэра, Фонд Сороса со всеми его модификациями и др.). Все они прилагают системные целенаправленные усилия к тому, чтобы в конечном итоге достичь главной поставленной перед ними цели – либерализации РПЦ, слома ее традиционалистского стержня, реформации русской православной традиции.
Далее, следует говорить об участии в процессе в роли «менеджеров и модераторов» и целого ряда ответственных чиновников российских госструктур, простроивших с вышеозначенными организациями тесные неформальные отношения и потому прямо заинтересованных в соответствующем результате. Не намереваясь далее вдаваться в эту скользкую тему, скажем лишь, что в принципе мы до известной степени в состоянии дать конкретный ответ на два «проклятых русских вопроса» наших дней, на которые, в отличие от двух всем хорошо известных, обычно никто не отвечает: «Кто куратор?» и «Откуда деньги?»
Внутрицерковные факторы подразделяются на объективные и субъективные. Объективные факторы заключаются в том, что за последние 15–20 лет в Церковь пришло достаточно большое число людей маловоцерковленных, недостаточно укорененных в православной Традиции, встроенных в глобалистическую и постмодернистскую культуру «постсовременности». Эти люди плохо воспринимают многие традиционные особенности церковной жизни и, не понимая всей опасности революционного реформаторства в Церкви, искренне стремятся к реформам, которые, по их мнению, могут только «улучшить» Церковь, сделать ее более привлекательной и «удобной» для них самих и для внешних. Такие новообращенные, ввиду отсутствия у них какой-либо «идейной» злонамеренности, вполне поддаются воцерковлению, правильному церковному воспитанию, и проблема заключается в основном лишь в их численности, а также в различных нестроениях в церковно-приходской работе.
Однако наибольшую опасность для Церкви, на наш взгляд, представляют отнюдь не эти люди и даже не действие описанных выше внешних факторов, а некоторые люди внутри Церкви, давно пребывающие в ней, в том числе и в духовном сане. Это отнюдь не зеленая неоперившаяся молодежь, как полагают некоторые (молодежь здесь вторична), а, напротив, люди средних лет и старше, опытные, идейные, твердо убежденные в своей исторической правоте – в намерении осуществить в Церкви либеральные реформы. Они сплоченны и хорошо организованы. Они давно ждали своего часа и решили, что именно сейчас этот час пробил. В правильности этой мысли убеждает беспрецедентная по своим масштабам, информационному охвату и назойливости чисто медийная «раскрутка» некоторых знаковых фигур в РПЦ, о существовании которых еще лет пять-шесть тому назад вообще мало кто подозревал. Например, такие клирики, как Петр (Мещеринов), Георгий Митрофанов, Евмений (Перистый) и др. Все они  приобрели свою скандальную славу лишь за последние несколько лет, причем степень этой известности никак не соизмерима с их реальной ролью в жизни Церкви (неважно, положительной или отрицательной).
Активность неообновленцев носит «волнообразный» характер. На первый план выходит то один, то другой, но смысловое, содержательное напряжение, создаваемое постоянными «дискуссиями» о «миссии», «обновлении», «молодежной политике», «соответствии духу времени», непрерывно созываемыми конференциями, «круглыми столами», проводимыми «диспутами», «презентациями» и т.п., постоянно сохраняется.

Методы и приемы работы либералов

Много существенного для понимания методов и приемов либерального движения в Церкви, механизмов либерального влияния дает лидер движения католиков-традиционалистов архиепископ Марсель Лефевр в книге «Они предали Его».  
Автор выделяет две главные черты, характерные для церковных либералов: а) они отнюдь не стремятся уйти в раскол, а, напротив, пытаются в конечном счете захватить власть в самой церкви и б) они, как правило, не излагают своих воззрений где-то в одном месте систематически (что сразу вызвало бы жесткое противодействие со стороны консервативного церковного большинства), а распыляют их во множестве, на первый взгляд, вполне благонамеренных текстов. Характерным примером, относящимся к нашей Церкви, являются сочинения одного из руководителей «Центра духовного развития молодежи» игумена Петра (Мещеринова) (ныне временно ушедшего в тень), на 90 % представляющие собой вполне невинные трюизмы, в которых автор опирается на таких классических авторов духовной литературы, как святитель Феофан Затворник или владыка Антоний (Блюм). Между тем в своих многочисленных статьях и в выступлениях на интернет-форумах, в так называемом «Живом журнале» игумен Петр предстает принципиально другим. Чего стоит одно его прямое высказывание, сделанное по поводу своих идейных оппонентов: «Вообще-то я тоже в некотором смысле экстремист. Я понимаю, что раскол – это ужасно. Но иногда мне (я высказываю сугубо личное мнение) думается, что неплохо, чтобы было что-нибудь типа раскольчика. Пусть в него уйдут все зилоты, ревнители, ИНН-исты, геронтофилы, национал-патриоты и прочая публика. Пусть в своей церкви делают что хотят».
Следующим приемом, весьма характерным для действий церковных либералов, является особый упор на захват среднего звена церковного управления. Быстро поменять состав епископата не по силам либеральному лобби. Поэтому они проводят нужные им решения de facto, через союзных им сотрудников синодальных отделов, которые порой обладают реальными возможностями, вполне сопоставимыми с возможностями руководителей этих учреждений.     
Представляя в Церкви подавляющее меньшинство, либералы особое внимание уделяют информационным технологиям, в особенности новейшим. Следует отметить использование ими сетевых сообществ и сетевых методов, не подпадающих под закон о СМИ. В «Живом журнале» присутствует большое количество виртуальных персонажей, никому не знакомых в реальной жизни. Эти персонажи часто излагают идеологию неообновленцев в гипертрофированно-радикальном виде, а подлинные авторы, посмеиваясь, остаются в тени и абсолютно безнаказанными. Характерными приемами публичной полемики и информационной работы, применяемыми либералами в виртуальном пространстве, являются: фактический отказ от дискуссии по существу, «замыливание» сути, использование клише, словесных ярлыков, метод «гевалта» (информационного наката), гипертрофированной лжи, повторяемой многократно и т.д. В то же время во всем этом они постоянно обвиняют своих оппонентов. Последнее – весьма широко распространенная технология: вор кричит «Держи вора»».
Сетевые псевдонимы постоянно меняются, фигуранты перемещаются с форума на форум, блоги (сетевые «дневники»), а также отдельные записи в них, раз появившись и просуществовав какое-то время, сыграв свою провокационную роль, также могут исчезнуть и возродиться вскоре под другим названием и псевдонимом. Нередко использование имен реальных людей (давших согласие на это) в качестве псевдонимной подписи под текстом, написанным другим человеком или группой лиц. И т.д. и т.п.
Надо сказать, что эта ситуация в настоящий момент уже вызывает серьезную тревогу и у высшего священноначалия. Так, руководитель пресс-службы РПЦ священник Владимир Вигилянский, по своей должности уполномоченный озвучивать официальную позицию Церкви, характеризуя характер дискуссий в так называемой «блогосфере», недавно заявил, что «стеб, ироничное осмысление церковной жизни, а на самом деле – злоба, особенно разлиты» в ней. По словам отца Владимира, сегодня в той или иной форме дискуссии в блогах ведут около пятисот представителей духовенства Русской Православной Церкви, и тон многих из этих дискуссий является «удобрением, которое порождает церковные конфликты». Он также указал на «кризис иерархичности и послушания в Церкви, который сегодня существует на всех уровнях», и характер интернет-дискуссий, по словам священника, тому подтверждение (см.: http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=24357).
Главным «идеологическим» приемом, при помощи которого церковные модернисты находят шаблонное оправдание своей разрушительной деятельности, – это вполне привычная, если обратиться к истории Церкви, апелляция к «миссии», объяснение всех богословских и богослужебных новшеств, которые непременно сопровождаются и «модернизмом» в самих методах работы, «миссионерскими задачами» Церкви. Эта «миссия» (подаваемая непременно в модернистском ключе), имеющая весьма мало общего с подлинной церковной миссией, становится для либералов своего рода условным опознавательным знаком, сигналом единомышленникам: «Я свой». При этом, в отличие от обычной, традиционной миссии, эта «миссионерская» активность церковных либералов направлена внутрь самой Церкви, на разрушение ее традиционного строя. Об этом в нашей книге читатель найдет еще немало материалов.
Вполне понятно, что в действительности церковный модернизм, агрессивное реформаторство носят не миссионерский, а антимиссионерский характер. Об этом вполне убедительно свидетельствует недавняя история. Второй Ватиканский собор, поведший Католическую церковь по реформаторскому пути именно под предлогом миссии, в действительности, как хорошо известно, породил настоящий кризис католицизма. Его «реформы» привели к результату, прямо противоположному тому, который декларировался в качестве цели, – к оскудению церковной жизни, оттоку людей из храмов. Не менее печальная участь постигла и наших, российских обновленцев 20–30-х годов  XX века, чьи храмы даже в годы жестоких гонений пользовались гораздо меньшей популярностью, нежели «тихоновские». 

Суть идеологии церковного либерализма

 

Сюда, несомненно, относятся: пересмотр «периферийных» элементов Предания; сокращение и русификация богослужения; либерализация пастырской и духовнической практики (сокращение и ослабление постов; сокращение и ослабление молитвенного правила, особенно перед Причастием, что является путем к профанации таинств, прежде всего центрального таинства, Евхаристии); экуменизм как принципиальная терпимость и признание «равночестности» иных конфессий; навязывание взгляда о несовместимости жизни в Церкви и патриотизма, русофобия и т.д.
Здесь либералы вступают в прямое противоречие с официальной позицией церковной власти, выраженной в словах покойного Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II: «Никакой "подготовки литургической реформы в Церкви", нет и быть не может! Те, кто порой высказывают частные мнения о том, что нужно перевести богослужение на русский язык, о чем в свое время говорили обновленцы, или предлагают сократить богослужение, забывают, что Церковь, ее уставы и правила вырабатывались тысячелетиями, и они должны свято соблюдаться. Никакого пересмотра текста Великого канона преподобного Андрея Критского не будет. Церковь наша в трудные времена гонений и испытаний выстояла, сохраняя незыблемой свою традицию. Эту традицию должны свято беречь и мы. Я призываю всех вас соблюдать наши православные традиции и не смущаться частными высказываниями людей, пытающихся возвратить нас во времена обновленчества»[1]. 
Кстати, именно это высказывание Предстоятеля Церкви таинственным образом исчезло из публикации «Церковного вестника»[2] (главный редактор – С.Чапнин), хотя весь остальной текст выступления Патриарха был опубликован полностью. 

Технология захвата власти в Церкви: вытеснить в раскол умеренно-консервативное большинство  

Как убедительно показал архиеп. М.Лефевр на примере эпопеи Второго Ватиканского собора, католические модернисты, будучи в подавляющем меньшинстве, сумели, применяя вышеописанные технологии, захватить церковный «мейнстрим» и, манипулируя епископами, провести на соборе нужные им решения, фактически подведя мину замедленного действия под Римско-католическую церковь. Впрочем, там этот процесс облегчался давним духовным и догматическим повреждением западного христианства. В данном случае для нас важно, что в результате этой по-своему очень ловкой и умной деятельности католических модернистов в раскол оказались вытесненными отнюдь не они, а, напротив, те, кто, в общем, выражал вполне традиционалистскую позицию пассивного умеренно-консервативного большинства Римско-католической церкви, то есть католики-традиционалисты, сплотившиеся вокруг самого Лефевра. Последние представляли наиболее пассионарный элемент среди консерваторов, в то время как остальные смирились с поражением.
Современные неообновленцы в РПЦ прекрасно понимают, что церковная Традиция, носителями коей является большинство епископов, священников и мирян,  есть главное препятствие на их пути к власти в Церкви. Поэтому их тактика заключается в том, чтобы маргинализировать православный консерватизм и как бы «прицепить» к этому маргиналитету умеренно-консервативное большинство Церкви. Достигается это за счет искусственной «раскрутки» некоторых заведомо маргинальных тем, информационных ресурсов, общественно-религиозных организаций, персоналий и т.д. Приведем два характерных примера.
А) Газета «Дух христианина. Эта газета de facto возглавляется некоей Галиной Симоновой, большой поклонницей мятежного Диомида. Именно она, при наличии другого «главного редактора», решает в газете все финансовые вопросы и вопросы выпуска.[3] Кто же такая эта Галина Симонова? Оказывается – жена известного правозащитника Алексея Симонова, главы «Фонда защиты гласности». Последний по своей идеологии является воинствующе либеральной правозащитной организацией, существующей исключительно на гранты своих единомышленников с Запада. Так что источник финансирования крайне «фундаменталистской» православной газеты вполне понятен и, в общем, не скрывается. Спрашивается, если жена настолько отбилась от рук, что не желает разделять убеждений своего мужа, то почему же западные НПО продолжают выделять деньги? Думается, вполне очевидна цель данного проекта – дискредитация консервативного, традиционалистского подхода в православной Церкви. Эта цель вполне технологично достигается в газете, в частности, путем размещения вполне вменяемых, спокойных материалов рядом с явно провокационными и маргинальными. Некоторые уже пытались «подверстать» под деятельность этой газеты и другие православные информационные ресурсы, добиваясь их осуждения высшим священноначалием. Итак, самая фундаменталистская и право-экстремистская околоцерковная газета в РПЦ, ныне уже осужденная Священным Синодом, финансируется либеральными НПО, напрямую связанными с «правозащитными» кругами Запада.
Б) «Пензенские сидельцы». Пензенские квазиправославные сектанты, решившие спасаться от антихриста, зарывшись под землю – один из любимейших сюжетов либеральных СМИ, демонстрирующих с его помощью дремучую «дикость» православных фундаменталистов. Между тем, по заявлению архиепископа Пензенского и Кузнецкого Филарета, вполне возможно, что «ситуация с так называемыми затворниками в Пензенской области могла быть спланированной акцией». Как сообщает Интерфакс (11 апреля 2009 года, 10.00), отвечая на вопрос, кто мог спланировать такую акцию, владыка Филарет предположил, что «это могли быть какие-то зарубежные организации. Ведь они сейчас принимают вид общественных организаций, некоммерческих организаций, филантропических обществ, они могут руководить этим…» По мнению владыки Филарета, хорошо изучившего ситуацию на месте, сам психически неадекватный руководитель секты Кузнецов вряд ли мог написать книги, которые подвигли сектантов к совершению их акции. Архиепископ вполне справедливо заявляет, что «идет подрыв религиозной православной жизни изнутри». (Что стопроцентно совпадает и с нашими, абсолютно независимыми выводами.) На фоне этих заявлений пензенского архиерея небезынтересно, что, «как сообщил агентству источник в правоохранительных органах, в настоящее время проверяется информация о том, что до ухода группы затворников в пещеру на счет родственницы Петра Кузнецова, проживающей в Бековском районе, якобы поступило несколько десятков тысяч долларов из одного иностранного государства». (Что, в общем, соответствует масштабам затрат, необходимых для оборудования «пещеры» для более-менее продолжительной жизни в ней нескольких десятков человек.) По мнению того же источника, «истинные руководители и спонсоры (!) пензенских затворников могут находиться за пределами России». На наш взгляд, достаточно очевидно, что пензенская эпопея спланирована и профинансирована внешними для Церкви силами, более чем далекими от вполне маргинального мировоззрения самих сектантов.
Между тем акция сектантов вызвала достаточно симптоматичную реакцию ряда либеральных квазицерковных деятелей с одиозной репутацией. Так, по заявлению «миссионера всея Руси» протодиакона Андрея Кураева, мировоззрение «пензенских сидельцев» не сектантское, а характерное для широких кругов самой Церкви. А поскольку формируется данное мировоззрение в основном под воздействием служащих священников, то вывод отца диакона: «Надо перестраивать обучение в семинариях» (понятно, в какую сторону)[4]. Думается, вполне очевидно, что такая «перестройка», как она мыслится церковными либералами, будет означать настоящую войну отнюдь не с маргиналитетом (это только предлог), а с остатками традиционного православного церковного сознания.

Вся вышеозначенная деятельность как «искренних» либералов, так и прямых провокаторов, по замыслу подлинных руководителей проекта, пребывающих, как понятно, вне пределов любимого Отечества, является в действительности лишь подготовкой благоприятной почвы для «пересадки» в Россию, в том числе и под церковную «оболочку» разрушительных неохаризматических квазирелигиозных практик с их специфическими технологиями гипноза, зомбирования, НЛП (нейролингвистического программирования) и других «передовых» и «современных» способов контроля за сознанием (что, как хорошо понятно всем вменяемым людям, уже просто не имеет ни с каким христианством ничего общего). Данный процесс сопровождается вбрасыванием гигантских денежных сумм, перед чем, к сожалению, не могут устоять некоторые ответственные, облеченные властью лица. Самый яркий пример подобного рода – одиозная деятельность небезызвестного игумена Евмения, который под прикрытием «миссионерской работы» в рамках так называемых «Альфа-курсов», программы «Путь» и их всевозможных модификаций внедряет в РПЦ вышеозначенные технологии с поистине неостановимой и просто бешеной активностью. В «послужном списке» игумена Евмения не только внедрение духовных практик и психологических «тренингов», абсолютно чуждых православной традиции, но и уже прямо уголовные преступления. По крайней мере, так считают свидетели, в частности мать покончившего с собой семинариста Сергея Зуева, которая прямо вменяет набирающему обороты «миссионеру» доведение до самоубийства![5]
Автор:  Владимир Семенко