Фоменковщина на портале Богослов.ру

Креативный игумен Петр Мещеринов. Протестантские теологи для него более авторитетны, чем святые отцы

Есть такое понятие «псевдонаука». Наиболее отчётливым примером здесь будет так называемая «Новая Хронология» академика Фоменко. Замешанные на эпатаже и самости, эксплуатирующие тайные психологические комплексы аудитории, псевдоконцепции всё больше становятся приметой времени, феноменом общественного сознания, проникающим в т.ч. и внутрь церковной ограды.

Несколько лет назад на портале Богослов.ру была опубликована статья за авторством игумена Петра Мещеринова. Называлась она дежурно: «Вызовы сегодняшнего дня – взгляд из России». Содержание в целом было ровным – таким, с каким едут обычно из наших палестин прогуляться в Милан или Берлин на какие-нибудь очередные благостные межконфессиональные посиделки.

Помню, как спорили мы тогда с автором. История – вещь многозначная, которая не терпит оценок «с кондачка». Но милое сердцу о. Петра «взаимодействие с западной культурой» и «обогащение от Европы» так или иначе уводили к тому, что русский раскол XVII в. – это благо, царь Пётр, хоть и вздыбил Россию, но только ему мы обязаны просвещением. И так далее... Ставший стандартным, визитной карточкой наших западников набор цивилизаторских тезисов.

Напрасно было указывать о. Петру на культурно-социальное значение славного Сергиева возрождения, влияние идеи Троичности на объединение русских людей и колонизацию северных и северо-восточных земель. Богословских трактатов преподобный Радонежский подвижник не писал, академий не открывал и диспутов не проводил, а стало быть, в представлении о. Петра, ничего не мог дать в плане культурного роста, оставаясь одиночкой, проповедующим отречение от мира.

Без толку также было напоминать, что, например, пресловутый «Домострой», который в глазах «прогрессивной части общества» давно является синонимом жестокости и отсталости российских порядков, в действительности, заимствован протопопом Сильвестром от Запада, от фламандских и итальянских образчиков, и менее всего передаёт собственно отечественные, русские быт и обычаи. Да что «Домострой», крепостное право, пытки в церковном обиходе взяты оттуда же, слава Богу, что не сама святая Инквизиция! Оперное пение, барокко, телеса на иконах, система семинарской муштры – «обогащение от Европы» зачастую плохо укладывается в представления о возвышенном.

Мало заинтересовали автора и сведения о «великом Фиораванти», построившем в 1475 – 1479 гг. Успенский собор в московском Кремле. В ближайшем рассмотрении, Аристотель Ридольфо, надо сказать, оказывается довольно сумбурной личностью, если не сказать проходимцем. Инженер, не архитектор, пробавлялся в Италии печатанием фальшивой монеты, от преследования законом был вынужден бежать, приехал к Ивану III на расчистку развалин рухнувшей церкви, набился в зодчие, ни одного храма более не построил, а московский Успенский целиком срисовал с одноименного во Владимире, применив от себя некоторую техническую смётку, после чего подался командовать артиллерией. Как говорится, «ещё то» проявление западной духовности… Маркиза де Кюстина ещё бы на роль просветителя и обогатителя всея Руси предложить.

Однако же надобно разбираться в исканиях о. Петра, чтобы понимать: главное в его историософии не достоверность, главное – это идейность. Подобно тому, как и популисты наподобие Резуна, Солонина и Фоменко не просто так, от одной своей прихоти берутся переписывать историю Второй Мировой или создавать «Новую Хронологию», абсолютно фантасмагорическую, – нет, всякий ревизионизм, любая попытка раскрыть таинственные и волнующие загадки прошлого в наше время кому-нибудь политически выгодны. Переписать в корне историю – простейший из способов перестроить идентичность отдельного человека и общества.

Как завещал великий Терстеген!

Вот и сейчас, судя по тому, что пишется в свежей статье о. Петра «Терстеген и православие (с маленькой буквы): зачем нам это нужно?» – принцип подгонки материала под заранее заданный результат в полной мере и, можно сказать, с некоторой уже виртуозностью был реализован автором. Если верить игумену Петру, православное богословие и вообще православная церковность стоят на пороге эпохального открытия. Не в египетской и синайской пустынях, не внутри братства студитов и не в афонитских обителях периода Григория Паламы совершился самый решительный прорыв к богообщению, к умному деланию и соработничеству Христу. Угадайте, где и когда? Не угадали, шах и мат, двоечники! Пик христианской истории приходится на Германию, XVII – первую половину XVIII в., когда жили и творили великие протестантские писатели Арндт, Вайгель, Терстеген. Этой-то троице взамен Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого, «неправильно позиционировавшим веру», допустившим многочисленные «богословско-педагогические лакуны» и «недоработавшим» в понимании настоящей молитвы, подобает (прости, Господи) воздавать честь и хвалу настоящих вселенских учителей и святителей.

Вот он, золотой век веры и благочестия! Результат невероятного всплеска средненемецкой духовности разительно отличается от православно-святоотеческого. Ведь что святые отцы, ну, один-два, как говорил Исаак Сирин, молитвенника на многие тысячи. Зато в пиетизме и квиетизме к высотам духа или, как выражается Его Высокопреподобие о. Петр, благоговейному предстоянию Живому и близкому нам Богу и вниманию ко всем Его действиям, непрестанной молитве как повседневном пребывании в соприсутствии Божием как норме восходили сразу массы людей!

Беда ли, что исторические источники не фиксируют в это время в Германии ничего необычного. Пиетисты, квиетисты, меннониты представляют одни из многочисленных направлений протестантизма, бесконечно дробящегося и между собой спорящего. Меннонитские общины в эпоху Екатерины II появляются и в России – в Новороссии и Поволжье. Немцы-колонисты в них, трудолюбивые и морально устойчивые, живут обособленно, заняты своим делом и, ежели пробуждают к себе интерес, то, главным образом, педантизмом, применением техники и прочими аграрными новшествами.

Взгляд русских на эту духовность, ироничный и жалостливый, характерно передаёт Н.С. Лесков образом бедолаги Пекторалиса из рассказа «Железная воля». Кажется, что если бы о. Петру довелось изучать не фасад движения – теоретические рассуждения отцов-основателей, кои по некоей причине воспринимаются и преподносятся для аудитории некритически, – но реальную повседневную жизнь сторонников пиетизма, золотой век и волнующую разгадку истории ему бы пришлось искать в каком-то другом месте.

Художник так видит

«…Даже и исихастское учение об Иисусовой молитве, – следуем далее за своеобразной логической нитью о. Пётра, – ориентирует православного христианина по большей части на человеческую само-деятельность – на действия по "выжиманию" из себя мыслей и чувств, аскетически ориентированных на далёкого и молчаливого Бога». Хотите спросить, почему? Что за такое аскетическое «выжимание» мыслей и чувств, из чего это следует и почему Бог, по о. Петру, остаётся у православных подвижников умного делания каким-то молчуном? А потому, что художник так видит!

Почему-то о. Пётр безгранично верит Терстегену, ну а нам остаётся поверить на слово о. Петру. Итак. «От Терстегена мы узнаём об иной сфере молитвы – безмолвном, смиренном и благоговейном предстоянии Живому и близкому нам Богу и внимании ко всем Его действиям, о непрестанной молитве как повседневном пребывании в соприсутствии Божием. Среди православных отцов об этом ярче всего говорил прп. Исаак Сирин, но он (а вслед за ним и все остальные духовные авторы) подчёркивает, что таких молитвенников – «один из многих тысяч», в то время как в квиетизме и пиетизме это было нормой для масс людей. К этой норме и приближают нас сочинения Терстегена».

Хм, «узнаём от Терстегена»… Извините, и что? Разве Карл Маркс или немецкие национал-социалисты были менее уверены в уникальности и правильности собственной доктрины? По другую сторону Атлантики, почти параллельно Терстегену в общинах кальвинистов Новой Англии, а затем в методистской среде разворачивается процесс, названный Великим Пробуждением. Феерия!.. Дары Духа изливаются каждым заезжим проповедником, пророчества и говорение языками – по расписанию, каждое воскресенье! Когда бы начинать искать в прошлом протестантизма социально-культурный всплеск, сопутствующий появлению новых концепций, тогда бы американский ревайвл необходимо было выделить в первую очередь. Однако не забываем, что о. Петру Мещеринову важнее всего подогнать решение под готовый результат. Готовый же результат в том, что Германия и высокая немецкая культура являются любовью всей жизни Его Высокопреподобия. А значит, посторонитесь, Джонатан Эдвардс и Чарльз Финней, не судьба вам на сей раз быть названными в числе вершин и корифеев христианской истории!

Такая вот методология поиска, которую можно назвать симпатической и в которой поразительное упрямство в исследователе соседствует с легкомыслием и слабой ответственностью. Назвать ли наивностью или дерзостью то, что произносится о. Петром в отношении греческо-русской ортодоксии, но только от поисков повышения «низкого КПД сегодняшней духовно-церковной жизни» (ещё один авторский перл), честно говоря, попросту скулы сводит. Исторически, это, кстати, обычный упрёк в адрес проповедников внутренних состояний – в отличие от классического протестантизма в пиетизме и квиетизме духовную жизнь в «постоянном богообщении» каждый изобретает себе сам. И попробуйте опровергнуть наличие у человека видений и откровений, самого правильного понимания Евангелия!

Образованщина

На протяжении длительного времени продолжалась борьба протестантов-консерваторов против экзальтированных проявлений «вздорного чувства». Критика пиетизма и его последствий, от лица не только православных наставников и духовных писателей, но и из западно-протестантской среды, хорошо известна. И только у нас и сейчас, как говорится, на голубом глазу, прямолинейную рекламу «всесильного и единственного правильного учения Терстегена», без комментариев и купюр, продвигает официальный орган Московских духовных школ, семинарии и академии.

Фабрикация, с позволения сказать, «открытий», новых, переворачивающих представления, настолько вопиюща, что в первый момент по прочтении статьи о. Петра на Богослове.ру просто не веришь в подобное богословское хулиганство. Если тезисы об уклонении Православной Церкви от истины и «недоделанности» святоотеческого опыта полагаются априорно, без доказательств, и такие вещи можно запросто брать и печатать, принимая это за допустимые рамки богословской полемики, тогда, может быть, и впрямь, ничего страшного нет в «неортодоксально-экзистенциальной» всемирной истории? Представляете, в Мюльхайме-на-Руре и вообще далеко по святогерманской земле кончились споры и несправедливость. Никто не ищет славы и денег. Всяк ушёл в высшие духовные состояния, соприсутствие Божие и непрестанную молитву. Тысячи, десятки тысяч святых, столпов веры среди пиетистов и квиетистов – это совсем недалеко от Черного-Чермного моря, выкопанного шумерами, и Америки, названной в честь Ермака.

В явлении фоменковщины давно отмечена определённая социальная болезнь. Как и «альтернативщики» в отношении обычной науки, о. Пётр Мещеринов клянёт каноническую православную традицию, которая, по его словам, «не работает». Как и «альтернативщики», о. Пётр подходит к богословию по-дилетантски, будучи человеком из другой области – музыки – имея за плечами пока единственно заочно оконченную семинарию. Как и у «альтернативщиков», расшатывание и ниспровержение «официального взгляда», в данном же случае, «официального богословия», является самоцелью. Как и у «альтернативщиков», у о. Петра находится своё объяснение «системному сбою»: по Фоменко, историю намеренно испортили в XVIII-XIX вв., подделав все летописи, документы об исторических событиях и хроники; у о. Петра аналогичный переворот в православном учении совершил нелюбимый им святитель Игнатий (Брянчанинов). Как и у Фоменко-Носовского, новоявленная «аскетика веры» о. Петра основывается на неких «абсолютно проверенных и авторитетных» источниках и цитатах, по странному стечению обстоятельств не являющихся авторитетными более ни для кого. И после этого автор ещё берётся сетовать на косность «официального богословия» и на давление на себя лично!

«Образованщина» – этим метким словом когда-то определил Солженицын советских работников интеллектуальной сферы, которые, получив образование, не получили должной культуры мышления. Проблема образованщины в той или иной степени охватывает всех, и тем не менее отдельные демарши, наподобие нынешнего мещериновского на Богослове.ру, побивают рекорды.

АНДРЕЙ РОГОЗЯНСКИЙ

Источник