Шаг вперед, два шага назад

В борьбе за церковную Украину пока выигрывает Фанар

Итак, реакции церковной Москвы на демарш Фанара в отношении Украины мы таки дождались. Иначе и быть не могло: отсутствие какой-либо реакции или продолжение прежней линии на «миротворчество» было бы расценено всеми как явная слабость, как потеря лица. А это в дипломатии вещь недопустимая, как и излишняя резкость в той ситуации, когда ее можно избежать.

Сразу после обнародования заявления Синода и появления информационных сообщений о практических шагах высшего священноначалия РПЦ с оценками события стали выступать комментаторы с самых разных позиций: консервативные сторонники жесткого противодействия беззакониям патр. Варфоломея и его окружения радостно одобрили, либералы же, напротив, осудили. В этой ситуации повторяется картина, к сожалению, типичная для нашей церковной (и не только) жизни: «власть» отождествляется с консерватизмом, «патриотизмом» и охранительством как таковым; критикующая ее оппозиция, напротив, всегда либеральна. Между тем, на наш взгляд, это не вполне адекватно отражает реальность.

В нашей предыдущей статье мы указывали на то, какие именно шаги церковной Москвы могли бы стать выигрышными, кардинально переломить ситуацию вокруг украинской автокефалии: «Обличить Фанар не только за нарушение им святых канонов, но и как рассадник церковного модернизма, перерезать пуповину, связывающую нас самих с экуменическим движением и всевозможными новшествами, решительно отказаться как от заигрывания с еретическим папизмом, так и от участия в так называемом Всемирном совете церквей. То есть стать лидером сопротивления модернизму и экуменизму, сопротивления, представленного лучшими людьми мирового Православия. Объявить войну той скверне, что, практически уже не скрываясь, стоит за спиной Фанара. Сделать сильный ход, поставив противника в положение пата».

Мы исходили из того, что лукавые слова «правой руки» патр. Варфоломея в украинской проблематике архиепископа Телмисского Иова (Гечи) о том, что «относительно вопроса раскола и автокефалии в Украине всем известно, что эта проблема не является вопросом богословского характера, и здесь не нужно обвинять кого-то в ереси. Поэтому угрозы являются скорее злоупотреблением», говоря мягко, не вполне верны. Поскольку Фанар, к примеру, просто нашпигован модернистскими богословами, написавшими далекие от Православия документы Критского собора. Что вполне можно при желании предъявить нашим стамбульским братьям. Кроме того, мы обратили внимание на то, что бороться с Фанаром с помощью исторических аргументов, доказывая, что в свое время (триста лет назад) распространение церковной власти Москвы на территорию Украины было вполне законным, конечно, можно (поскольку так оно и было), но вряд ли продуктивно с точки зрения тех практических целей, которые сегодня перед нами стоят. При всем негативном отношении к протодьякону Кураеву, нельзя не признать, что в одном он прав: заявление Синода носит сугубо оборонительный характер. При всех резких словах в адрес Фанара синодалы лишь защищаются. А что дальше?

Оправдываться, доказывая, что триста лет назад действия Москвы были вполне каноничны – значит заведомо играть на «территории» Фанара, принимая предложенные им правила; не проще ли поставить вопрос кардинально: а с какой, собственно, стати, «Константинопольская» кафедра, обоснованно бывшая первенствующей во времена Византийской империи, претендует на роль верховного арбитра для «мирового Православия» сегодня, когда Византии уже много столетий как нет, и пресловутое «первенство» «Константинополя» является, говоря мягко, историческим атавизмом? Без империи оно попахивает явным папизмом, по сути, подвергая ревизии поместный принцип, на что, кстати, вполне справедливо обращает внимание и само заявление и митр. Иларион (Алфеев). Кроме того, мы указывали на то, что Беловежские соглашения о разделе СССР, с какой стороны не рассматривать, уж точно заведомо нелегитимны, и тогда, если в логике Фанара пытаться пересмотреть историю, легко можно поставить под сомнение законность самого существования «незалэжной» Украины в ее нынешнем виде, в результате чего будет обрушен краеугольный камень всего проекта автокефалии. А если на это нам скажут, что практическая дипломатия так не строится (мы же не хотим войны с братской Украиной, ведь правда?), то этот разумный аргумент легко можно обратить против самого Фанара (который с помощью украинских властей как раз и провоцирует религиозную войну на Украине) и тем закрыть дискуссию.

В общем, нельзя не признать, что вчерашнее заявление Синода выглядит довольно половинчато. Однако «оборонительный» характер его – лишь полбеды. Дело обстоит в действительности гораздо хуже. Ибо в заявлении Синода не только не делается попытка отмежеваться от еретических лжеучений Фанара (сполна проявившихся в документах пресловутого Критского собора), но, напротив, этот принципиальный момент всячески «замыливается», замазывается. Ибо, в обоснование своей позиции синодалы ссылаются… именно на Критский собор, в котором наша Церковь, как известно, не участвовала и всячески подчеркивала, что его решения для нее не обязательны!

В конечном счете эта апелляция к беззаконному Критскому «соборчику» во многом обесценивает те, в общем, правильные посылы, которые содержатся в заявлении Синода. Как известно, «критский процесс» был во многом использован Варфоломеем и его американскими кураторами для обоснования неопапистских притязаний Фанара. Обычная логика «церковного» либерального лобби (в том числе и в России), отстаивающего украинскую автокефалию, заключается в том, что РПЦ идет по пути автаркии, самоизоляции от «мирового Православия», лишая себя возможных рычагов влияния на соответствующие мировые процессы, поэтому «непоездка» на Критское сидение была серьезной ошибкой. На это священноначалие РПЦ, во многом используя наработки православно-ревнительских групп, отвечает, что поехать на него мы никак не могли, поскольку в проектах документов «соборища» (предварительно, правда, одобренных Архиерейским собором РПЦ 2016 года) содержались положения, неприемлемые для православного сознания. Но раз мы туда не поехали и документы на Крите в окончательном виде не подписывали (не пожелав в тот момент играть по правилам Фанара), то как же мы можем сегодня ссылаться на эти документы, для нас не обязательные? Да еще и вспоминать в связи с Критом о некоем «всеправославном согласии», наличие коего в контексте критского процесса мы все последнее время решительно и недвусмысленно (и вполне обоснованно) отрицали, поскольку четыре поместные Церкви, включая нашу, в Критском совещании не участвовали?![1] Ведь в «Постановлениях Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (29 ноября ― 2 декабря 2017 года)» прямо сказано: «Данный Собор не может рассматриваться как Всеправославный, а принятые на нем решения — как обязательные для всей православной полноты, поскольку в отсутствии согласия ряда Поместных автокефальных Церквей на проведение Собора в ранее согласованные сроки был нарушен принцип консенсуса». А о решениях Критского собора в том же документе говорится: «Анализ документов Критского Собора, проведенный по поручению Священного Синода Синодальной библейско-богословской комиссией, показал, что некоторые из них содержат неясные и неоднозначные формулировки, что не позволяет считать их образцовыми выражениями истин православной веры и Предания Церкви. Это особенно относится к документу «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром», который не был подписан 2/3 членов делегации Сербской Православной Церкви, а также отдельными архипастырями ряда других Поместных Церквей, принимавших участие в работе Собора на Крите, что свидетельствует о значительном разномыслии в отношении этого документа даже среди участников Критского Собора». Так что нынешние заигрывания Синода с Критским сидением и его итогами, от которых мы вроде бы в итоге все же отмежевались – более чем неудачный ход!

Совершенно понятно, что в этом сказывается давняя непоследовательность и половинчатость позиции наших синодальных модернистов и экуменистов, которые ведь, как мы знаем, поначалу просто силовым образом продавили одобрение проектов Критских документов, принятых совещанием в Шамбези, на Архиерейском соборе 2016 года, а затем, под воздействием неопровержимых аргументов противников этого решения из числа православных ревнителей, были вынуждены (уже после решения своего собора) собрать совещание, на котором был выработан ряд поправок к критским документам, и когда «Константинополь» отказался эти поправки рассматривать, апеллируя к тому, что «ведь ваш собор уже официально все одобрил», ехать на Крит отказались. Глубоко не случайно и весьма показательно, что в нынешнем синодальном заявлении присутствуют ссылки на решения Шамбезийского совещания, на котором проекты документов Критского собора были предварительно одобрены главами Поместных Православных Церквей с участием как патр. Варфоломея, так и патр. Кирилла. И при этом еще синодалы теперь сетуют, что патр. Варфоломей нарушает обещания, данные в Шамбези!

Таким образом, мы видим, что в заявлении Синода нет и намека на какое-либо, пусто даже слабое, отмежевание от той модернистско-экуменической парадигмы, в которой действует Фанар и в которой РПЦ заведомо проигрывает, поскольку не она, а именно Фанар является в ней лидером, действуя при поддержке внешних сил. Наши синодалы хотят продолжать существовать все в той же, привычной для них парадигме, только «без экстремизма», продолжая грозить Фанару прекращением евхаристического общения в случае, если тот «не одумается» и не прекратит залезать на нашу каноническую территорию. С точки зрения политической это, говоря мягко, наивно, поскольку «одуматься» тому не дадут стоящие за его спиной американские кураторы, и тем более никуда не денутся «незалэжные» амбиции Порошенко и украинских раскольников.

Кстати, прекращение поминовения Варфоломея при сохранении евхаристического общения как-то неуловимо напоминает логику «непоминающих» Патриарха Кирилла в самой РПЦ. Но ведь применение 15-го правила Двукратного собора предполагает апелляцию к суду высшей церковной власти, то есть власти соборной. Понятно, что прекратив возносить имя Варфоломея, наши синодалы не могут апеллировать к суду, например, «Всеправославного» собора – детища в первую очередь того же Варфоломея, который регулярно не собирается и на который во время Критского сидения они не поехали, не признав его в статусе «всеправославного». Тем более, что они прерывают «участие Русской Православной Церкви в Епископских ассамблеях, равно как и в богословских диалогах, многосторонних комиссиях и всех прочих структурах, в которых председательствуют или сопредседательствуют представители Константинопольского Патриархата». Так на что же тогда они рассчитывают? Ведь сравнительно недавно, с «Константинополем» уже прерывали евхаристическое общение из-за позиции того в отношении Эстонии. И что же? Оно давно восстановлено! Таким образом, приходится констатировать, что половинчатая и непоследовательная политика МП на данном этапе если еще и не окончательно зашла (ибо возможность радикального «ассиметричного ответа» пока остается), то явным образом заходит в тупик. А ведь на Украине речь идет о живых людях, чадах канонической Церкви, которым, между прочим, угрожают серьезные гонения, что хорошо понимает даже митрополит Иларион! И когда он теперь заявляет, что «средства церковной дипломатии на сегодня исчерпаны», то возникает резонный вопрос: неужели столь опытный дипломат сам раньше не мог предположить подобного развития событий? А ведь об этом не раз предупреждали!

Не нужно думать, что вся проблематика, относящаяся к Критскому собору и лжеучениям Фанара, не имеет прямого отношения к Украинской Церкви и навязываемой ей автокефалии. Еще как имеет! Хорошо известно, что Украина, наряду с Молдавией – это как раз та территория, та часть нашей канонической Русской Православной Церкви, где особенно сильна оппозиция церковному модернизму и экуменизму. В свое время мы уже писали о том, что своей экуменической политикой высшее руководство РПЦ само отталкивает от себя «наших» украинцев, которые вовсе не хотят никакой автокефалии, но для которых экуменическая политика Москвы лишь еще больше проблематизирует единство с нею! Не случайно в Архиерейском соборе РПЦ 2017 года целый ряд украинских архиереев не участвовал. И вовсе не потому, что они все хотят в раскол или под Фанар. А потому, что им очень не нравится фирменный стиль нынешней церковной Москвы, когда на попытку начать обсуждение отвечают: «Садитесь, все уже решено». Тем, как показывает совсем недавний опыт (упомянутый нами выше), загоняя в тупик и себя и свою верную паству.

Владимир Семенко